Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аскерли помолчал, то ли раздумывая, то ли советуясь с кем-то, кто был рядом, а потом пригрозил:
— О твоем подрывном поведении сегодня же будет сообщено в Центральный Комитет.
— Ну что ж, сообщайте! — горячился я, возмущенный угрозами. — А я ни сегодня, ни завтра в Лачин не вернусь. То, что говорил я на совещании в Лачине вам и бекам, буду говорить здесь!..
— Если не выполнишь моего распоряжения, — снова перебил Аскерли меня, — то мы вернем тебя с помощью милиции!
— Пошлите хоть целый отряд! Меня добровольно отсюда не уведут!
Мне не хотелось больше спорить (хотя я мог обещать, что ограничусь простым присутствием на съезде), и я положил трубку. А еще хотелось мне добавить к сказанному, что я думаю о руководителях, которые для устрашения подчиненных прибегают к помощи милиции. Председатель волостного исполнительного комитета Абдулали Лютфалиев, с которым мы подружились в мое прошлое пребывание в здешних краях, улыбался:
— Ты человек с характером, с таким рядом стоять даже страшно — обжечься можно!..
* * *
Съезд Советов Пусьянской волости открылся в зале местного клуба. Первым выступил Абдулали Лютфалиев. Он отчитался перед делегатами о проделанной работе. Ему было чем гордиться: во многих селах открыты школы, между населенными пунктами проложены новые дороги, через реку Баркушат построены два моста взамен снесенных половодьем.
Абдулали говорил о том, что средств, отпускаемых уездными властями, явно недостаточно, чтобы открыть школы и здравпункты во всех селах. Нет денег на строительство новых общественных зданий. В финансовом отделе отказываются выдавать деньги волостям на том основании, что средства поглощает строительство нового города — Лачина. Вопреки волостному начальству, уездные финансовые органы освобождают от налогов лиц, не занимающихся общественно полезным трудом. Он намекнул, что этими лицами зачастую оказываются родственники бывших беков. Начальник уездного отдела внутренних дел и местные волостные уполномоченные слабо ведут борьбу против тех, кто нарушает советские законы. Все еще малолетних девочек выдают замуж. Есть факты многоженства. Сигналы с места попадают не по адресу — их получают бывшие местные беки, которые покрывают нарушение законов, зная, что виноваты их родственники или близкие им люди.
Почти все, выступавшие после Абдулали Лютфалиева, бросали упреки в адрес тех, кто стоит за спиной у защитников беков.
— Это те самые беки, которые и в прошлом не давали нам ни на минуту разогнуть спину! — сказал один из делегатов. — Когда они появлялись в нашем селении в недоброй памяти сгинувшие старые времена, от страха у беременных случались выкидыши.
Ему вторил другой:
— Пока законы и власть в руках беков, не видать нам спокойной жизни! Я этих беков насквозь вижу — пока они на руководящих должностях, ни один крестьянский сын не попадет на курсы или в техникум!
Выступления делегатов подтверждали мою правоту. Мне казалось, что моя работа здесь не пропала даром. Укреплял мои надежды и Абдулали: он был спокоен и уверен во все дни съезда.
Три дня продолжались прения. В последний, самый важный день предстояли выборы делегатов на уездный съезд Советов.
Слово взял представитель укома Сахиб Карабаглы:
— Уездный комитет партии и исполнительный комитет рекомендуют волостному съезду проголосовать за утвержденный укомом список делегатов на уездный съезд. — И твердым голосом прочел список, в котором для присутствующих было много знакомых имен. По мере чтения в зале нарастал гул. Делегаты возмущенно переговаривались между собой.
Абдулали Лютфалиев вел себя так, будто ничего особенного не происходит.
— У кого будут предложения по оглашенному списку? — спросил он, словно не замечая тревоги на лицах.
Поднялся один из тех, на кого я возлагал свои надежды, — молодой коммунист из Назикляра по имени Эйваз.
— Нас, наверно, принимают за дураков, — начал он. — С одной стороны, говорят о том, что выборы свободные, а с другой — прислали из Лачина список наших бывших беков, требуя, чтобы мы выбрали на уездный съезд именно этих людей.
— Не требуя, а рекомендуя!
— Какая разница?..
— Здесь не место для демагогии! Уездные организации только рекомендуют вам этот список, не требуют, а рекомендуют! — настойчиво проговорил Сахиб Карабаглы.
Эйваз улыбнулся:
— Ну что ж, как у нас говорится, кто завязал, тот и развяжет! — В зале засмеялись. — Несмотря на мое уважение к мнению уездного комитета партии и исполкому, я предлагаю разрешить присутствующим выдвигать кандидатов по своему усмотрению.
В зале зааплодировали. Тогда я попросил слово.
— Товарищи, если мы вовсе не примем во внимание список, присланный нам уездным комитетом партии, получится некрасиво. Я предлагаю обсудить поименно лиц, рекомендованных уездными руководителями, а потом назвать товарищей, которых вы сами хотите выбрать.
Мое предложение было принято. Даже осторожный Сахиб Карабаглы голосовал за него.
И конечно, как я и предполагал, после обсуждения имен, знакомых делегатам, в списке для голосования не осталось ни одного бека. Зато выдвинули меня и Сахиба Карабаглы. Бедный Сахиб не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, ему было оказано доверие в волости, куда его послали просто уполномоченным, с другой — он не выполнил поручения, данного ему укомом.
Но воля народа превыше всего.
Закрывая съезд, Абдулали Лютфалиев сказал делегатам:
— Съезд Советов Пусьянской волости проделал большую и важную работу, сказанное нами слово не останется неуслышанным!
Мать Абдулали пригласила меня и Сахиба на шашлык. Сахиб крепко пожал мне руку, когда мы выходили вслед за Абдулали из зала:
— Ты принципиальный человек, Будаг, я тебя по-настоящему уважаю. — И похлопал по плечу.
По дороге к дому Сахиб сказал, что должен ненадолго отлучиться. Когда он пришел к Абдулали, на нем лица не было. Невидящими глазами он уставился в свою тарелку, не в силах проглотить и кусочка шашлыка. В это время я заметил, что от двери мне делает какие-то знаки курьер волостного исполкома. Стараясь не привлечь внимания Сахиба и хозяев, я незаметно вышел из комнаты.
— Сахиб звонил в Лачин секретарю, — сказал мне курьер. — «Если бы не Будаг, все было бы в порядке!» — вот его слова, я сам слышал.
Я вернулся в комнату, стараясь не смотреть на Сахиба. Абдулали хвалил мать за прекрасный шашлык и уговаривал нас с Сахибом не отставать. Его глаза понимающе смотрели на меня.
— Когда собираешься уезжать, Сахиб? — спросил он как бы нехотя.
Сахиб ответил, что ему сначала придется заехать в Мурадханлы. Мы переглянулись с Абдулали. «Ну что ж, — решил я, — поеду в Мурадханлы!»
Когда расходились, Абдулали незаметно придержал меня за локоть и сказал на ухо:
— Когда думаешь выезжать в Мурадханлы?
— Если дашь
